Ветеран войны Николай Миронов: «Я живучим оказался, пехота так долго не живет…»

Николай Миронов родился в 1925 году в Вытегорском районе. В 1943 году, в 18 лет, его отправили на фронт, сразу на Курскую дугу. Николай Иванович закончил войну в 1945-м в звании старшего лейтенанта, награжден орденами Красной звезды, Красного знамени, Отечественной войны разных степеней.

О том, когда страшно на поле сражения, о досаде, что не смог взять Берлин из-за ранения, о современной молодежи, ее отношении к жизни и о собственной жизненной позиции Николай Миронов рассказал cherinfo.

— Николай Иванович, когда вы ушли на фронт?

— Первую повестку я получил в 1942 году, но до полей сражений я и несколько моих ровесников тогда не дошли. Путаница с возрастом получилась в военкомате, кто был виноват, теперь и не разберешь. В общем, мы были непризывные. Правда, в военкомате нас где-то неделю учили: показали винтовку, пулемет, как разбирать-собирать. На этом учеба закончилась. Видно, не до нас было… После нас отправили в Белый Ручей на лесосеку — мы лес возили. Через год, в 1943-м, снова призвали. Почти прямиком из леса и отправились в военкомат. Там в баню отвели, ужином накормили, снабдили продуктами и в Вытегру на телеге повезли. Тогда же призывали не так, как сейчас: руки-ноги есть, рост не меньше 150 сантиметров — годен! Уже в Грязовце нас где-то полгода поучили военному делу и отправили на фронт.

— На какой фронт вас отправили?

— Шел 1943 год, и нас, таких нестреляных, пороха не нюхавших, — в самое пекло, прямо под Курск, на Центральный фронт. Из Грязовца на фронт нас везли в теплушках, мы все стояли — чтобы больше народу вместилось. Везли до первой бомбежки, а как самолеты начали атаковать, все из вагонов повыпрыгивали. А мы-то были — кому 17, кому 18. Страшно почему-то не было, просто мы еще не знали чего бояться… Страшнее, когда из госпиталя возвращаешься обратно в окопы. В госпитале лежишь в тишине, покое, отвыкаешь от постоянного свиста пуль и взрывов. Приходится по новой привыкать, и страшновато. Не все владели оружием: голову вниз, винтовку вверх, и палят куда попало… Я всю Курскую битву прошел, и меня не ранило. А еще я тогда получил свою первую боевую награду. Видимо, мы с ребятами из Грязовца отличились! Мне вручили медаль «За отвагу»! Потом я участвовал в освобождении Украины и Белоруссии. Был даже командиром взвода разведки. Но потом снова перешел в пехоту. В первый раз меня ранило в ноябре 1943 года в ногу, потом в августе 1944-го — в руку. В третий раз пулю поймал в Берлинской операции, когда в апреле 45-го форсировали Одер. Пуля попала в горло, тяжело ранило. Два осколка до сих пор в легких, поэтому и инвалид войны. Вот так я до Берлина и не дошел — пуля помешала… В госпитале пролежал до августа. А вообще, я живучим оказался, пехота так долго не живет… А знаете, может, судьба моя могла сложиться иначе. В 1944 году после ранения в руку мне дали отпуск на полгода. Но домой я не попал: пришел на вокзал билет покупать, а там передислокация нашей дивизии на другой фронт, меня со всеми остальными погрузили в вагон и увезли дальше воевать.

— Как после войны сложилась ваша жизнь?

— Вернулся в родную деревню. У нас только треть из призванных на фронт вернулась. Я первым парнем на деревне был, завидным женихом. Работал военруком в школе, потом, я же партийным был, отправили работать культурным работником. Приходилось учиться новому делу и работать. Женился на череповчанке, она у нас доктором была по распределению. Когда родились дети — два сына и дочь, мы решили перебраться в Череповец. Я сначала работал грузчиком, потом выучился на водителя и стал работать в ПАТУ (производственное автотранспортное управление. — cherinfo). Работал в колонне большегрузных машин. Тогда в Череповце шла большая стройка. Мы на все стройки города возили материалы, железобетон, кирпич… Все тяжелое — это наше! Я долгие годы возглавлял на своем предприятии парторганизацию. А на пенсии стал руководить ветеранской организацией.

— Давайте поговорим о сегодняшнем дне. Как вы считаете, современная молодежь сильно отличается от вас молодых?

— Молодежь и раньше была разная. Думаете, раньше все прилежные и послушные были? Всякие были ребята, хулиганов хватало. Конечно, война сильно повлияла на дисциплину, тогда все пошли Родину защищать — это святое! Сейчас тоже разная молодежь, всяких хватает. Вот к нам на предприятие приходили молодые: кто-то ответственно относился к работе, развивался, другие — восемь часов отработал, все бросил и домой. Конечно, воспитание у нас было другое. Мы же коммунизм строили, верили в светлое будущее. А сейчас во что верят? Я вот не знаю… А вообще, даже свои дети и внуки все разные и по-разному относятся к старшему поколению. Хотя я старался детей воспитывать своим примером. Я сам не спортсмен, но детей всегда к этому подталкивал. Мы играли в шашки и шахматы. Во дворе я теннисный стол сделал, там играли все соседи. Зимой хоккейную коробку заливали, летом в футбол играли и в бадминтон. Я вот и в прошлом году в деревне правнучку учил играть в бадминтон. Иногда бегать не мог, так она мне воланчик подносила, я ей отбивал — она мне.

Мы же коммунизм строили, верили в светлое будущее. А сейчас во что верят? Я вот не знаю…

— А нынешняя молодежь, по-вашему, готова на подвиг?

— А если честно, я думаю, что сейчас далеко не все готовы на подвиг, равнодушных стало больше. Сейчас молодежь к деньгам больше всего тянет. Мы за идею были, а сейчас за деньги. Раньше на работу устраивались и не спрашивали первым вопросом: какая зарплата? А теперь это первый и самый главный вопрос! Может, система не та?

— Как вы считаете, создание кадетских и милицейских классов, отрядов юнармейцев, марширование в военной форме в садах — это нужно детям?

— Я считаю, что обязательно нужно. Надо детям прививать патриотизм, любовь к Родине. Нам это с детства прививали — стремление к труду, патриотизму. У нас вот были стрелковые нормативы, значок «Ворошиловский стрелок» выдавали. Может, в войну многим умение стрелять жизнь спасло… А если сейчас, не дай бог, война, то неумеючи-то как Родину защищать? А впрочем, война не война, а это полезные навыки. Хотя сейчас война и продлится каких-нибудь пять минут… Возьмите Китай, где инфекция людей косит. Сейчас и атомных бомб не нужно, всех уничтожить можно вирусами, всякой заразой. Никто и не знает, как все будет… Я же все по телевизору отслеживаю, интересуюсь, что в мире происходит!

Может, в войну многим умение стрелять жизнь спасло… А если сейчас, не дай бог, война, то неумеючи-то как Родину защищать?

— Вам 95 лет, а выглядите бодро!

— Это потому, что я люблю заниматься с людьми. Общественной работой долгие годы занимался на добровольных началах. Часто с детьми, в школах № 8 и 12 вечерами после работы помогал мастерские строить. Вот только девять лет, как передал бразды правления в ветеранской организации бывшей коллеге. Она одна и согласилась, остальные пенсионеры ни в какую не хотят заниматься ветеранскими делами. Мы-то активнее были, чем нынешние пенсионеры, да еще и без денег работать надо! В деревне, на даче летом много чего делаю. Сарай у меня немного разрушился этим летом, так сам бревна гнилые снимал. Еще чего мне помогать! Сам могу! Да я же еще и глухой: дерну бревно, помощника не увижу, так чего? В огороде я только картошку сажаю, окучиваю, поливаю гряды. Остальное дети и внуки делают. Кошу газонокосилкой, на культиваторе пашу. В нашей деревне под Судой в единственной, наверное, есть спортплощадка. Там теннисный стол, баскетбольные кольца, турник, волейбольная площадка. Деревня дружная, все там занимаются. По дому сам справляюсь. Дочка, конечно, меня все время навещает, но я сам готовлю, в магазин хожу, на рынок — всё пешком. По субботам у меня банный день — стираю, а потом глажу. Дрова колю, стул стоит сзади. Худо станет — сяду и делов-то!

Людмила Макарова